В новом выпуске «Открытий недели»: Арсений Жиляев, Дмитрий Хворостов и группа «ЕлиКука» в казанской «Смене», «Архитектоны» Петера Цвика в Красноярском музейном центре, Эльдар Ганеев в новом пространстве в краснодарской «Типографии», сразу две выставки Димы Филиппова и Николая Онищенко, проект художницы Алев Адил и куратора Саши Бурхановой на «Электрозаводе», Александр Дашевский в галерее Anna Nova, «Синий суп» в галерее XL, Хаим Сокол в Pechersky Gallery, проникновение u/n multitude на выставку Союза художников, «Шанхай» в «Восточной галерее» и постоянная экспозиция РОСИЗО на ВДНХ.
Арсений Жиляев и Дмитрий Хворостов «Жизнь будущего века». Казань, ЦСК «Смена», 30 марта – 15 мая
Фото: ЦСК «Смена»
Выставка, осмысляющая социально-политические изменения конца XX века, логически разделена на две части: работы Жиляева отсылают зрителя к 2010-м годам, работы Хворостова ретроспективно охватывают период от 2000-х до 1980-х.
В начале экспозиции – инсталляция «Реконструкция рабочего места в бывшем офисе издательства Ad Marginem», воспроизводящая фрагменты обстановки и процесса монтажа в центре «Фабрика», одной из площадок 4-й Московской биеннале современного искусства, где Арсений Жиляев работал монтажером совместно с несколькими рабочими из штата бумажного комбината. Эта работа – опыт погружения в производственную сферу как критика, обличающего современное искусство как «особый способ капиталистического производства».
Работа «Мечты о море для Хариса» – виды морского берега, имитирующие фотообои, напечатанные на баннерной ткани. Харис – один из рабочих, с которым Арсений подружился во время работы на «Фабрике», бывший житель Казани, который никогда не был море. «Фотообои» – своеобразный подарок напарнику. Завершает образ производственных реалий шумовой спектакль «Радио "Октябрь"» – фиксация монтажного шума, разговоров рабочих между собой и с их новым коллегой об искусстве.
Дмитрий Хворостов репрезентирует образ медиа как проводника несбывшихся надежд. Синий цвет – цвет экрана, условное воплощение цифровой эпохи, предстает не только в инсталляциях с использованием подлинного телемонитора (Blue, «Без названия»), но и в минималистических композициях, где мультимедийных компонентов нет совсем, но синий цвет маркирует пространство очень интенсивно (Underconstruction). «Без названия» – подрамники обтянутые яркой тканью с характерным для начала 1990-х орнаментом. Завершается экспозиция Хворостова работой «Стена», воспроизводящей реальный фрагмент (стену, оббитую войлоком) обстановки квартиры, в которой собирались члены партии «Демократический союз» и звуковой инсталляцией «Радио «Свобода» (запись воспоминаний представителей диссидентского движения). – Гузель Файзрахманова
Петер Цвик, «Архитектоны». Красноярск, Музейный центр «Площадь Мира», 14 апреля – 12 июня
Фото: Олеся Позднякова
Премьерой в России открылась персональная выставка работ словацкого художника Петера Цвика «Архитектоны» (куратор Алла Нуждина). Это 22 разноформатных работы, все открыточные виды – художник сначала создает классический рисунок подчеркнуто узнаваемого пейзажа Братиславы: дома, деревья, видная с очевидностью эстакада, затем уничтожает его, раскладывая на микросхемы, вытягивая из города его продолженные коммуникации: линией, пятном. Мир отступает куда-то вдаль, перестает быть объемным – слишком аккуратные, плоскостные пейзажи города, раскладывающегося до архитектурных форм, геометричных фигур, врезаются друг в друга, образуя небольшие взрывы. В противоположность архитектонам Малевича, Цвик берет уже готовые архитектурные ансамбли и создает из них прообразы.
Архитектура и архитектурная встроенность – больное место кураторов музейного центра: геометричное пространство выбранного для выставки зала – буквально лишенного окон, с высоким потолком и противопоставлением плоскости белой елочке стен, где-то над головой продолжается фресками, оставшимися со времен бытности музеем Ленина (сюжеты крестьянских пейзажей с грязью на дорогах и лошадьми). Фрески рядом с преобразованными архитектонами чужого города тоже деструктурируют – прошлое, настоящее. Пейзажи Братиславы – не узнаваемые, слишком чужие, становятся неким универсальным кодом, размазанный акрил – как грязь с улиц Красноярска, проламывает улицы и стены. В поддержку выставке из фондов музея достали архитектурные скульптуры Ани Желудь (плиту, утюг, шкафы и гораздо более интересные в этом контексте скульптуры структурных сгустков, разрозненностей, наслоений), офорты Флориана Графа и Александра Бродского, фотодокументацию работы Марьян Туивен «Разрушенный дом». Но самим «Архитектонам» это мало что дает, попытка найти новую форму городу выходит умозрительной и при этом – слишком эстетичной, чтобы серьезно проваливаться в промежутки структур. Куратор выставки сообщила, что работы Цвика уже заявлены в параллельную программу Московской биеннале – будет интересно сравнить, как они не потеряются там. – Олеся Позднякова
ЕлиКука «Подозрительный бдит начеку». Казань, ЦСК «Смена», 15 апреля – 15 мая
Фото: ЦСК «Смена»
Наблюдая за процессом нагнетания тотального контроля и всеобщей бдительности, художники Олег Елисеев и Евгений Куковеров переносят отношения надзорного органа с бесправным гражданином в зону искусства, «делегировав полномочия» принуждения разнообразным объектам и инсталляциям.
Экспозиция начинается с непрерывного гула и жужжания, какофонии звуков и движений – их производят разнообразные яркие объекты, большинство из которых принуждают зрителей к взаимодействию. Дальше – бело-красный барьер, который нужно передвинуть, чтобы попасть в выставочное пространство. Но если отодвинуть планку на входе, то для других зрителей закроется вход в следующую часть экспозиции. Тема манипуляции продолжается в инсталляции «…» (морской пейзаж) – она начинает работу после того, как зритель приложит паспорт к считывающему устройству. В ответ включается радиатор отопления, символизирующий солнце, закипает электрический чайник-пароход, начинают мигать разноцветные лампочки из-за занавески, олицетворяющей морскую гладь.
Другую контролирующую функцию – наблюдения – осуществляет яркая, поп-артистская Мона Лиза. Её глаза (видеозапись) внимательно следят за зрителем. Мона Лиза появляется и в другой композиции – на тему паспортного контроля. На выставке присутствуют несколько «шедевров мирового искусства» – ироничных, остроумных реплик, созданных из подручных и строительных материалов: «Юноша с корзиной фруктов» Караваджо, «Охотники на снегу» Брейгеля, «Рождение Венеры» Боттичелли. Они демонстрируют иную ипостась взаимоотношений произведения и зрителей: картина претерпевает воздействие, становясь либо жертвой вандализма («Юноша с корзиной фруктов»), либо, как «охваченное страхом животное» (определение авторов), начинает вращаться с бешеной скоростью.
Есть и третья актуальная тема – беженцы, нелегально пересекающие границы. В данном случае это границы искусства, которые зритель пересекает, уподобляясь гастарбайтеру, плывущему в резиновой лодке, и вместо весла у него в руке – удивительное приспособление, на одном конце которого – совок, а на другом – веник. – Гузель Файзрахманова
Дима Филиппов и Коля Онищенко. AIR. Москва, галерея «Культпроект», 19 апреля – 13 мая
Дима Филиппов и Коля Онищенко. LAND. Москва, мастерские Фонда Владимира Смирнова и Константина Сорокина на Буракова, 27, 20 апреля
Фото: Сергей Ветров («КультПроект»)
Фото: Евгения Зубченко (Фонд Владимира Смирнова и Константина Сорокина), Дима Филиппов
Выставки Димы Филиппова и Коли Онищенко, опосредованно связанные общими техниками и сюжетом (не только друг с другом, но и с совместной работой художников вообще), открылись друг за другом. Первая – AIR – в галерее «КультПроект», вторая – LAND – в мастерских фонда Смирнова и Сорокина на улице Буракова. Место проведения здесь важно почти принципиально, поскольку, кажется, именно оно повлияло на результат. В «КультПроекте» – крупноформатная графика Коли Онищенко в формате рондо, несколько общих видео и общих фотографий, все объединены темой взрыва и разрыва как некого общего состояния мира – невесомости и тревоги, потенциальной энергии, готовой обрушиться разрушительной волной. Взрыв на графике Онищенко обозначается как фигура отсутствия – белые, пустые облака в противовес чёрному графитному пространству фона. На небольшой фотографии Димы Филиппова, сделанной недалеко от границы с Казахстаном, такой фигурой отсутствия – засвеченным пятном – становится испытательный полигон в Семипалатинске.
Но невесомость и тревога, о которых пытается говорить выставка в целом, снимаются формой графических работ: рондо задает сильное ощущение декоративности, целостности и завершённости. В центре первого зала, будто созданная специально для того, чтобы разбалансировать эту целостность, довольно странно выглядящий объект Филиппова – сделанная из обрывков черного картона имитация взрывного облака.
Если попытаться в двух словах описать их коллективную работу – выставки на пустыре недалеко от метро, в остове временного павильона музея «Гараж» и так далее, – то это именно производство состояний – некого общего переживания и опыта, производимых из взаимодействия с заданной ситуацией, которая переживается зрителями и художниками совместно. В этом разделении чувственного опыта производятся отношения, заданные не социальными, гендерными или другими рамками, но контекстом самой ситуации. Возможно, потому выставка в «КультПроекте» не совсем получилась – заданная ситуация оказалась далека от конструируемого переживания.
Но то, что не получилось сделать на первой выставке, кажется, удалось на второй – в мастерской на Буракова, где художники жили и работали в течение двух недель, пытаясь напечатать при помощи специальной фотоэмульсии найденную в интернете анонимную фотографию. Эта фотография стала связующим звеном с предыдущей выставкой: на ней – группа солдат, снятая военнослужащим в 60-е годы, якобы в Казахстане (на самом деле – неизвестно где). Анонимное изображение становится объектом множественных неудачных воспроизведений на всех подручных поверхностях, на которые только можно нанести эмульсию: обрывки бумаги, найденные недалеко от мастерской записи, фанера, стекло. Отчётливое изображение не удается, отпечаток на стекле разбивается, фанера ломается – процесс будто входит в противоречие с беньяминовским тезисом о технической воспроизводимости. Художники подчёркивают не просто его невозможность, но отсутствие самого объекта для воспроизводства. Сама фотография – исходный анонимный документ – явлена здесь как объект отсутствия, а творческая неудача – как ситуация переживания и опыта.
Дима Филиппов делал и печатал фотографии во время выставки – предъявляя процесс зрителям. Момент проявление изображения, которое может получиться или не получится, оказывается важнее результата: объект не может получиться, свершиться – изображения долго сохнут, остаются нечёткими и размытыми, они то появляются, то вдруг снова исчезают, превращаясь в тёмное пятно. Похожим образом, кстати, действовала и световая инсталляция – два фонаря, поставленных так, что тень любого человека всегда находилась на одной из двух стен: сначала появлялась, становилась четкой и потом, растворяясь, исчезала.
Техника, которую выбрали художники, оказалась точным воплощением идеи первостепенности процесса перед результатом. Законченный, целостный объект не может вместить в себя весь процесс: Онищенко и Филиппов будто спорят с правилом, что целое всегда больше составляющих его частей. Целое может быть неизмеримо меньше: каждое из действий, из которых оно вырастает, оказывается нагружено самостоятельным значением – неудавшиеся попытки и упражнения, важны ничуть не меньше, чем успешные. Возможно, они даже важнее: только незавершённые и неудавшиеся объекты – разбитое стекло или сломанная фанера – могут так точно говорить о процессе, который явлен уже не как фигура отсутствия или чёткая техника, а как попытка – как совместное переживание. – Е. И.
Алев Адил «А также», куратор Саша Бурханова. Москва, «Галерея Электрозавод», 20–30 апреля
Фото: Галерея Электрозаво